Message in the bottle or ..

Бутылочная почта или вестники кораблекрушений.

Во дворе Пльзенского пивоваренного завода в Чехии стоит огоромная, в три

человеческих роста, бутылка с этикеткой знаменитого пива " Праздрой ".

Ее воздвигли в честь чешских пивоваров, издавна славившихся исскуством

изготовления этого популярного напитка. Еще выше, десяти метров высотой,

стоит близ Копонгагена бутылка- маяк. Строительство его в рекламных целях финансировал владелец крупного датского винного завода. В тех же рекламных целях фирма, торгующая знаменитым испанским хересом, презентовала гигантскую

бутыль испанскому теннесисту М.Сантона, когда он стал обладателем серебряного

кубка Уимблдонского турнира в 1966 году. Бутыль эта вмещала 500 литров.

Так что, можно сказать, бутылка увековечена человечеством. Она и впрямь заслуживает того, чтобы ей воздвигли памятник. Особенно если впомнить о том

сколько благодаря ей, бутылке, было спасено людей, потерпевших кораблекрушение, какие тайны океана помогла раскрыть самая обыкновенная бутылка и сколько бесценных сведений находили в записках, спрятанных внутри ее. Помните, как команда шхуны " Дункан " случайно обнаруживает в утробе пойманой акулы бутылку с запиской? Об этом повестует Жюль Верн в романе

" Дети капитана Гранта "..После этого начинаются поиски капитана, которого

считали погибшим. И так не раз бывало в жизни. Собственно, и роман Жюля

Верна основан на реальных фактах. Обычай пускать в море бутылку с вложенным в не посланием о гибнущем судне возник давно. Когда не оставлось других средств сообщить о судьбе погибающего корабля, прибегали к " почте Нептуна " - бога моря.

Известны сотни случаев, когда выловленные из воды или выброшенные на берег

бутылки приносили важные сведения о судне, экипаже, времени и причине кораблекрушения. Нередко в бутылках обнаруживали завещания, составленные в момент гибели, прщальные письма родным и близким и даже признания в преступлениях, своего рода исповеди перед смертью. Обыкновенная бутылка, запечатанная сургучом, совершала путешествия, преодолевая огромные расстояния. Скорость, с которой дрейфует бутылка, зависит от ветров и морских течений,

При слабом ветре и "мертвом" течении буталка плывет со скоростью морской мили в час, но может пройти за сутки до ста миль. Однажды из одного и того же места на бразильском берегу бросили в океан одновременно две бутылки. Одну из них течениеувлекло на восток, и ее нашли не африканском берегу. Другая поплыла на северо-запад и через 196 дней закончила свое путешествие в Никарагуа.

Две другие бутылки, брошенные в центре Атлантического океана, через 350 дней

оказались на берегу Франции в нескольких сантиметрах одна от другой.

Долгое путешествие совершила и бутылка, которую потом прозвали "летучим голандцем". Немецкая научная экспедиция доверила ее волнам в южной части Индийского океана в 1939 году. Записка, которую легко было прочесть, не вынимая из запечатанной бутылки, велела тому, в чьи руки она попадет находка, немедленно вернуть ее морю и сообщить, где и когда это произошло. Сначала бутылку нашли у берегов Южной Америки, Затем ее еще не раз вылавливали и, прочтя записку, бросали обратно в воду. Бутылка прошла мыс Горн, попала в Атлантический океан,

а затем снова в Индийский и оказалась почти в том самом месте, откуда начались ее странствия. Наконец в 1935 она закончила путешествие в Австралии. За 2447 дней она прошла 16 800 морских миль со средней скоростью около 7 миль в сутки.

Большие услуги оказали дрейфующие бутылки ученым-гидрографам, исследующим

пути морских течений. Еще в середине ХV111 века французский путешественник Лагэпьер во время плавания на паруснике с Антильских островов в Европу бросил в море дюжину бутылок. В них были записки с указанием названия судна и места на карте, откуда была отправлена "почта". Одна из бутылок была обнаружена во Франции у берегов Бретани. Таким образом определили путь бутылки и вычислили скорость течения, котрое ее принесло. Тогда же американца Бенджамина Франклина - изобретателя и политика - заинтересовал тот факт, что Английские суда из Европы, как правило, плывут на одну-две недели дольше, чем в обратном направлении. Он пришел к выводу, что причиной этому Гольфстрим. Свою догадку

Франклин подтвердил, бросив в Атлантический океан несколько запечатанных бутылок. В Америке и поныне продолжают эти опыты, ежегодно отправляя в плавание по морским волнам сотни бутылок. В каждой находится мнструкция на восьми языках. Около 350 бутылок ежегодно возвращаются в руки гидрографов и картографов, которые вычерчивают карты течений.. К "бутылочной почте" издавна проявляли интерес и в Англии, особенно жители прибрежных районов.Надеялись, что в бутылке будет указано место, где затонуло судно с золотом или найдут карту с обозначением, где захоронен клад. Английская королева Елизавета 1 в 1560 году даже учредила при дворе должность "королевского откупорщика океанских бутылок" и назначила на это место лорда Томаса Тонфилда. За один только первый год ему пришлось раскупорить выловленные в море 52 бутылки с записками. По указу королевы никто, кроме него, неимел на это права. Нарушившего волю монарха ждала виселица. Должность "откупорщика бутылок" сохранялась вплоть до Х1Х века. В наши дни во многих странах есть специальные клубы "собирателей океанских бутылок". Члены этих клубов соревнуются, кто больше бросит в море, выловит или найдет на берегу опечатанных бутылок. А недавно одна Австралийская фирма "Джонатан" отмечая свое 120-летие, пустила по морским волнам с рекламными целями партию бутылок, в которые были запечатаны чеки на значительные денежные суммы. Попадет ли кому-нибудь хоть одна из этих "премиальных" бутылок? Чаще, однако, бутылки становились вестниками трагических событий, прежде всего, конечно, морских катастроф. Список этих случаев поистине бесконечен. В 1944 г. ребята, купавшиеся в океане на берегу

штата Мэн, нашли выброшенную морем бутылку. В ней была записка: "наш корабль тонет. Наш SOS никто не слышит. Пришел конец. Быть может, это письмо когда-нибудь достигнет Соединенных Штатов". Удалось установить, что бутылку послал экипаж морского истребителя " Битти ", торпедированного немцами у Гибралтара

6 ноября 1943г. " Почта Нептуна " доставила послание сравнительно быстро -

через год с небольшим. Но бывает, что бутылку с трагической вестью находили столетия спустя. Так, в 1957 г. на берегу острова Ямайка обнаружили бутылку,

а в ней ветхую странную карту с надписью: " Июль,1750 год. "Бретрен оф Кост" горит в середине Атлантики, Напрасна надежда на спасение кого-либо из экипажа,кроме двенадцати захвативших шлюпку. Моей матери Элизабет из Лондондерри - не плачь обо мне. Моему духовному отцу Томасу Драйдену - позаботьтесь о матери и младших сестрах. Стыдно смотреть вокруг, Смелые оказались негодяями, и их плач наполняет воздух. Чудовище морских глубин ожидают тех из нас, кто осмелиться спасаться вплавь. Мы в сотнях миль от любого берега. Мой капитан безуспешно пытается поддержать порядок. Я ожидаю смерть молча. Всевышний наградит нашедшего это письмо. Пожалуйста, передайте моей..." На этом письмо обрывается. Те, кому оно было адресовано, так никогда и не узнали о судьбе судна и плывших на нем. Лишь двести с лишьним лет спустя трагическая весть из прошлого дошла до людей. Еще более поразительный случай с японским моряком

Хуносуке Матсуямой. В 1784 году он и сорок четыре моряка \ по некоторым данным все они были пиратами\ отправились на промысел в Тихий океан. Во время сильного шторма корабль налетел на коралловый риф и затонул. Экипажу удалось

спастись на этом самом рифе, ставшем причиной гибели судна. Без воды и пищи моряки один за другим погибали. Наконец в живых остался один Матсуяма.

Умирая, он нацарапал на дощечке столбиком иероглифы, рассказав, что случилось с его кораблем и товарищами. Затем вложил дощечку в бктылку и доверил ее волнам.

Прошло более 150 лет, и океан, хотя и с опозданием, с изумительной точностью

доставил бутылку на берег у деревни Хиратемура, где родился Матсуяма!

Часто благодаря бутылке с запиской узнавали о судьбе судна, которое считали без вести пропавшим. Так бутылочная почта доставила известие о том, как погибли колесный пароход "Президент" в 1841 году, парусно-винтовой пароход "Гималаи",пароход "Брунсвик" в 1898 году, и многие, многие другие. Уже в нашем веке бутылки принесли вести о гибели английских грузовых пароходов "Гарониан" в 1902 г. и "Сэксилби" в 1933 году .Но, пожалуй, один из самых удивительных случаев, связанных с бутылочной почтой, - это случай 1882 года. В тот год, 4 мая матрос бразильской канонерки "Фрагиари" выловил в океане закупоренную бутылку.Командир Коста, которому была доставлена бутылка, посмотрел ее на свет и затем приказал разбить.Внутри оказалась записка, написанная по-английски, на бумаге, напоминавшей чистый лист из старой Библии. Командир прочел следующее послание : " На борту шхуны "Герой моря" экипаж взбунтовался, капитан убит, первый помощник выброшен за борт, меня , второго помощника , пощадили, чтобы вести корабль. Они заставляют меня идти к устью реки Амазонка. 28 градусов долготы, 22 градуса широты. Иду со скоростью 3 узла. Спешите на помощь". Командир Коста взял корабельный справочник Ллойда. Там было указано, чтоь шхуна "Герой моря" водоизмещением в 460 тонн приписана к порту Гулль. Имя капитана - Реджис. Коста приказал спешить на выручку. Через два часа

они заметили мятежный корабль. Был дан предупредительный выстрел, чтобы корабль остановился. Для захвата шхуны была направлена группа в которую входили лейтенант, квартиймейстер и семь вооруженных матросов. Они разоружили взбунтовавшийся экипаж и заковали матросов в цепи. Квартиймейстер нашел второго помощника и двух моряков, отказавшихся примкнуть к бунтовщикам, запертыми в каюте. Второй помощник, его звали Хеджер, повторил сообщение о бунте, добавив только, что была убита собака капитана и что имя капитана не Реджис, а Лонгстаф. Внезапно Хеджер нахмурился, " Как вы узнали о нашем несчастье? - спросил он. - Бунт вспыхнул лишь сегодня утром. Мы думали, что нам пришел конец". " Мыполучили ваше послание "- сказал бразильский лейтенант.

" Послание? - переспросил Хеджер. - Мы не посылали никакого послания ".

Лейтенант показал ему записку, выловленную из моря. Хеджер прочел ее и, казалось, пришел в недоумение. " Это не мой почерк, ия не бросал никакой бутылки. Меня все время держали под стражей и следили за мной каждую секунду".

"Герой моря" и его экипаж вернулись в Англию на следующий год. Военный трибунал неашел фантастическую разгадку происхождения таинственного послания. Корабль носит то же название, что и книга Джона Парминтона, иэданная за шестнадцать лет до спуска злополучного корабля на воду. В течение некоторого времени это произведение пользовалось широкой известностью в результате необычного рекламного трюка. Перед опубликованием своего произведения Парминтон бросил в море 5 тысяч бутылок с посланиями. В каждом из этих посланий была одна и таже выдержка из текста книги. Одна за другой бутылки вылаливались из моря. Несколько сотен из них, однако, не было найдено. Одно из этих закупоренных посланий проплавало 16 лет и было найдено как раз вовремя, чтобы спасти корабль, носящий то же название, что и книга.

Автор этого очерка в мае 1974 года после выхода из порта Кейптаун \Южная

Африка\ на порт Брисбейн \ Австралия\ бросил бутылку с изображением московского

кремля с запиской на трех языках с просьбой сообщить мне на домашний адрес сведения где и кто выловит эту бутылку. За это я обещал выслать набор морских почтовых марок. Свое обещание я выполнил через два года. Бутылка была выловлена в ноябре 1976 года у острова Сикоку \Япония\ Прислал мне открытку

с фотографией бутылки и записки японец рыбак Сейёго Акино.

Обо всем этом и многом другом из истории бутылочной почты можно узнать

в магазине-музее "дары моря" в Сан-Франциско. Среди экспонатов есть здесь и запечатанные "морские бутылки" - наверняка большинство из них - подделки. Но, как говорится, спрос рождает предложение, и количество этих бутылок на полках магазина-музея не убывает. Не становится их меньше и на просторах морей и океанов. Напртив, сегодня воды морских просторов так засорены, что это вызывает тревогу у ученых и защитников природы. Так что если вы потерпите кораблекрушение и, оказавшись на необитаемом острове, захотите сообщить о своей судьбе, не спешите бросить в море бутылку с посланием. Надеяться на то, что ее скоро выловлят, не стоит - "бутылочная почта" движется сейчас медленно, да и число бутылок, плавающих ныне в океане, исчисляетя миллионами. Ученые Скриппсовского института океанографии, проводившие исследования в Тихом океане, были поражены тем количеством предметов человеческого обихода, которое они обнаружили на поверхности. Среди них преобладали бутылки из пластмассы. Только в северной части Тихого океана находится, по подсчетам специалистов от 5 до 35 миллионов таких бутылок. И если не найти способ их уничтожения, то возможно, в скором будущем кораблям придется плавать в пластмассовых водах морей и океанов.

Михаил Ландер, капитан дальнего плавания

Alonso Mark's Light House

Маяк Алонсо Марка острова Маврикий в память о Виргинии

Сказание о Виргинии

Виргиния плыла на восток. Время потеряло свой счет. Краешек восходящего солнца подтвердил правильное направление. Она плыла и подталкивала перед собой ящик из под пороховых зарядов. В ящике лежал ее трехгодовалый братик Люис. Виргиния прикрыла тряпкой изголовье ящика от палящих лучей быстро восходящего солнца. Малышка сосал морской орех и не плакал. Виргиния подхватила из воды еще один орех. Горькокислый привкус скривил ее лицо, но выбора не было, надо было убить чувство нарастающего голода. А орехи и веточки с листьями попадались все чаще и чаще, подтверждая ее догадку, что где-то поблизости земля. Как она оказалась в воде - она запомнила это с ужасом. На заходе солнца парусник «Сен-Жеран», шедший из Мадагаскара на остров Маврикий, был аткован флибустьерским судном. За один час неравного боя

пираты перебили весь экипаж, но разозленные скромными трофеями протаранили «Сен-Жерана» и с гиканьем удрали в наступающую ночь. Отец Виргинии, капитан

«Сен-Жерана», Деламар предварительно запрятал четырнадцатилетнюю дочь в парусной кладовой вместе с трехлетним сыном, лежавшего в люльке, сделанной из порохового ящика. Виргиния с люлькой выплыла через бортовой пролом и через несколько минут «Сен-Жермен» ушел в пучину. Тут же появилась стая акул, но ее не трогали. Плавая с оцом несколько лет она научилась разбираться в звездном небе и уверенно поплыла на восток, куда держал курс «Сен-Жермен». Солнце подошло к зениту и нестерпимо палило. Плечи обжигало через блузку. Каждые несколько минут она смачивала покрывавшую голову тряпку. В полдень пришла туча с проливным дождем. Виргиния легла на спину обмывая лицо и голову от соли.Собравшуюся в люльке пресную воду вымокала тряпкой, отжимая воду себе в рот и маленькому Люису. К вечеру ее охватил озноб, но она крепко держала руки за ящик. Она увидела мать, державшую на руках годовалого брата, и укрывавшую ее пестрой простыней с изображением диковинных рыб. «Спи»,- сказала мама, и погасила свечу. И вокруг наступила черная темнота. Виргиния вновь очнулась и увидела как хоронят ее мать, красавицу креолку, непризнанную роднёй отца, и отца в мундире, спорящего с сухопарым стариком, оказавшимся ее дедом. Вспомнила, как она утешала отца, обещая воспитать братика. Но отец все решил по своему. Будучи грамотным человеком, он решил воспитывать детей сам. Несмотря на протесты друзей и родных, он забрал их на парусник. Он обучал Виргинию грамотному французскому языку, хорошему английскому, купил ей клавесин и обучил нотной грамоте. Она была прилежной ученицей и капитан Деламер готовил ее в закрытую женскую школу в Ла –Сиенте. Поначалу ей на паруснике было все интересно - и диковинные названия парусов, и наука о розе ветров, и смена портов. Но потом это ей все надоело. Она стала еще прилежнее учиться уже сама - отец на книги денег не жалел – и запоем читала. А вечером, уложив маленького Люиса спать, укладывалась где-то на палубе и глазела в бархатное небо тропической ночи с крупными, как жемчуг, звездами. О чем она думала или мечтала – с отцом не делилась. В свои четырнадцать лет она была точная копия матери. Смуглая, с зелеными, как океан глазами, и жемчужными зубами сквозь пухлые коралловые губы, типичные для креолки. Она не была темнокожей, так как мать происходила из потомков «креус» - смесь голландцев с местными туземками. Молодой морской лейтенант Жак Деламер прибыл для службы на остров Мадагаскар - заморскую колонию Франции – но влюбился в молоденькую прихожанку местной церкви – Феолину, дочь местного винодела. После венчания и скромной свадьбы, они несколько лет пожили у тестя. Затем Жак Делавер построил домик в Сен-Денис, бросил военную службу и перешел в купеческий флот. В то время все острова в Индийском океане к востоку от Мадагаскара принадлежали Франции и назывались «Французская Полинезия».

Острова эти быстро заселялись искателями счастья и авантюристами, бывшими пиратами – кайндмэнами. Особенно быстро заселялся остров Маврикий, или , как он тогда назывался Иль-де-Франс – «остров Франция». Родители Деламера тоже перебрались на Мадагаскар, старший Деламер был назначен вице-губернатором острова, но брак сына не признавал и отношения между ними были менее, чем холодные...

...Виргиния очнулась от плача Люиса. Одерявеневшими руками она повернула его на бок и вытащив у него изо рта тряпку, которую оно сосал, дала в ручонки морской орех. Но он не переставал плакать. Над головой висела огромная луна, стояла необычная тишина и плачь ребенка казался оглушительным. Низко пролетела стая птиц. Где-то близко берег - подумала Виргиния и вновь потеряла сознание. Шевелить ногами она уже не могла и держалась за ящик, как за поплавок. Она не чувствовала, как чьи-то руки на рассвете бережно ее подняли из воды и не слышала охрипший плач Люиса. Она вообще двое суток не приходила в сознание. Только придя в себя она узнала что это остров Иль-де-Франс, куда направляся «Сен-Жеран» и что спас ее старик Алонсо, седой как лунь, с коротко подстриженной бородой и драгоценной серьгой в левом ухе – первый признак кайндмэна. Двое суток ее выхаживала Сесилия, служанка и экономка Алонсо. Она сняла с груди девушки кожаную ладанку с нательным крестиком на шнурке. В ладанке лежали пять золотых дублонов и пергаментная бумажка с надписью «Виргиния Феолина Жако Деламер.23 ноября 1718 г. Сен-Денис». Алонсо, медленно шевеля губами, прочел еще не тронутую водой бумажку и долго крестился. Вот так судьба! Когда родилась Виргиния, фрегат Делавера охотился за бригом, где подшкипером был Алонсо. Но Алонсо решил завязать с «джентельменами удачи» и в одном из портов сбежал с брига. И вовремя! Бриг настигли возле какого-то островка, когда команда перепилась и развлекалась. Шкипера вздернули на рее, остальных заковали в кандалы и отправили на галеры. Бриг привели в Сен-Денис, отремонтировали, переименовали в «Сен-Жеран» и передали под командование капитана Делавера. Алонсо перебрался на Иль-де-Франс, выправив себе документы и напрочь забыл былое и свое настоящее имя. Он купил лодку и маленькую плантацию прянной гвоздики и барбариса. Дважды в год он сдавал свой урожай оптовику, а затем прянности уходили на паруснике на Мадагаскар, а оттуда в метрополию. Одним из парусных кораблей, собиравшем прянности с островов полинезии был «Сен-Жеран» и старик Алонсо был знаком с капитаном Делавером лично. Маленькая плантация приносила неплохой доход, а оставшиеся со времен «джентельменов удачи» ценности обеспечили ему безбедную жизнь. Поселение тогда было еще маленьким, домик стоял у самого моря, на весь Порт-Луис была одна церквушка, несколько магазинчиков и большой паб, место вечных драк и разборок между пестрыми поселенцами и моряками. Свой домик Алонсо построил над крутым скалистым обрывом океана, обнес высоким бревенчатым забором и всегда держал на готове несколько заряженных мушкетов.

Весть о спасении Виргинии и Люиса. быстро облетела поселок. Пастырь предложил в один из дней отслужить поминальную мессу по капитану Делаверу и «убиенных с ним рабов божьих». Собралось много празднично одетого народа.

Пришел Алонсо, ведя за руку Виргинию и маленького Люиса. Их сопровождали служанка Сесилия и огромный темнокожий рабочий с плантации. Толпа расступилась, пропуская их в первый ряд. Утром Сесилия принесла несколько коробок из магазина - в одной было платье бледноголубого цвета и такого же тона шляпа и туфельки, Люиса облачили в шелковый кофейный камзол. Алонсо поклонился публике и сел на скамейку, по обе стороны сели Виргиния и Люис.

Началась служба. В перемежку с молитвой пел нестройными голосами хор мальчиков. Закончилась месса и Виргиния подойдя к клавесину взяла несколько аккордов. Удивленный священник предложил ей что-нибудь спеть.

И она спела «Аве-Марию» аккомпанируя себе. В церкви воцарилась тишина – в божьем храме хлопать нельзя. Пастор предложил ей по воскресеньям музицировать

в храме для практики и петь. Но многие стали приходить чтобы поглазеть на нее. Она всегда приходила в сопровождении Алонса. Умение грамотно писать на французском и английском языках и знание арифметики позволили Алонсо возложить на нее оформление всей нехитрой преписки и счетов с оптовиками.Алонсо пристроил к домику отдельную большую комнату с окнами на море. Он обставил комнату с большой роскошью по тем временам, купил клавесин,много книг и поселил туда Виргинию и Люиса. Но всегда по привычке, уложив спать Люиса, она садилась над обрывом и подолгу глядела куда-то за горизонт, и попрежнему над ней свисали жемчужные звезды тропического неба. Алонсо не спал пока Виргиния не уходила к себе. Со временем он стал называть ее дочкой, а Люиса сынком и благодарил бога за присланное ему на старости счастье.Шли годы, Алонсо потихоньку расширял свою плантацию и Виргиния отметила свое семнадцатилетие.В июле 1735 года парусник доставил на Иль-де-Франс нового молодого губернатора Поля Лабурдоне. Корабль встречало все население. Старый губернатор, считавший свое пребывание на острове ссылкой, и ничего полезного не сделавший ни для острова, ни для островитян в течении своего десителетнего правления, представлял поселенцам молодого приемника. Дошла очередь до Алонсо. Виргиния в низком книксене поднесла новому губернатору цветы и тут... «Амур выпустил свою стрелу». Губернатор был поражен ее красотой. В то время бухта и берега, где потом вырастет Порт-Луи, были пустынны. Поселенцев насчитывалось около сотни. Наиболее почитаемой была семья Алонсо. Губернатор Лабурдоне сумел, можно сказать, вдохнуть жизнь в эти дикие места. К северу от бухты он выстроил дом и разбил сад. С этих событий и ведет отсчет истории «чуда Маврикия». Так как остров удобно располагался на морском пути к другим островам полинезии, Поль Лабурдоне решил вполне прозаическую задачу – снабжать проходящие корабли овощами и фруктами. Для этого поначалу выращивали сельскохозяйственные культуры, посадили фруктовые деревья, привезенные из Европы и Индии, посадили кофе, сахарный тростник. Но для этого требовались деньги. Губернатор обращается за помощью к местным владельцам плантаций. Первым откликнулся Алонсо. Он создает шипчандлерскую фирму (снабженческую) «Алонсо и Ко». Губернатор положил конец бесчинствам матросов, навел порядок на берегу и в бухте, что пришлось не по вкусу капитанам кораблей. На него посыпались доносы и жалобы в Париж. Но с острова стали поступать доходы в королевскую казну и жалобам не придавали значения.

Лабурдонье назначил Алонсо главным интендантом острова, в его ведении находились финансы и гражданская администрация, и Алонсо служил верой и правдой губернатору. Огромную помощь во всех делах оказывала Виргиния. Лабурдане пишет писмо в Париж с отказом от помолвки с невестой из Лиона и в день восемнадцатилетия Виргинии делает ей предложение. Вергиния переходит в губернаторский дом, а Люис остается у Алонса. Главной целью Лабурдане было вырастить на острове прянности – гвоздику, мускатный орех, коричневое дерево. В те годы торговля этими, редкими для европейцев, растениями была монополией голландцев. Они выращивали прянности на Моллукских островах, или, как их тогда называли, «Острова пряностей». Вывоз саженцев отсюда был запрещен, и нарушение каралось смертной казнью. Тем не менее это удалось сделать через Алонсо, снарядившего корабль и лично этим руководившего. Пиратский опыт Алонсо пригодился. Он также доставил деревья бодамье и манго.

Остров богател и процветал. Но и время неумолимо текло. Умер старик Алонсо. Его дом снесли и на его месте построили маяк. На карте появился мыс Алонсо с каменным маяком, существющим до сих пор. Виргиния принесла Полю двойняшек – мальчика и девочку. А жалобы на губернатора все сыпались и сыпались. Против него выдвинули ложное обвинение и в 1757 году его вызывает в Париж с отчетом король франции Людовик XV. По прибытию его тотчас посадили в Бастилию. Три года Лабурдоне провел без суда в этой знаменитой тюрьме. Ему припомнили все: и отказ от обручения, и женитьбу на туземке, и связь с бывшими пиратами, и незаконную добычу саженцев. Особенно старалась его бывшая невеста, принадлежавшая к какому-то придворному роду. Когда же суд наконец состоялся и его оправдали, это был больной, сломленный человек. Он возвращается на остров, отказавшись от губернаторства . За время его отсутствия, обстановка на острове ухудшилась – заменивший его вице-губернатор, главный составитель пасквилей на Лабурдоне, пересорился со всеми поселенцами, установив новые налоги и пошлины. Однажды дом вице-губернатора подожгли и он сбежал с острова. А позднее на несколько недель прибыл Лабурдоне, навел былой порядок и написал королю подробное письмо о положении дел. Новый губернатор прибыл через полгода. За время отутствия Лабурдоне на остров завезли инфлуэнцу, которая выкосила половину населения. Умер Люис, тяжело заболела Виргиния, а известие что мужа посадили в Бастилию вообще подорвало ее здоровье.Она дождалась любимого Поля и через неделю тихо скончалась.

Похоронили ее на том месте, где стоял домик Алонсо, рядом с маяком. Наверное это то место, где она так любила сидеть. Поль Лабурдоне не надолго пережил Виргинию, успев воздвигнуть ей памятник, и через год ушел за ней.

Преподобный отец Мартен Бюрк, бывший капеллан острова, написал трогательную историю любви Виргинии и Поля. А в музее города Порт-Луи можно увидеть старинные литографии, на которых изображены молодые люди, связавшими себя узами нерасторжимой любви....

В 1967 году из-за войны на Ближнем востоке, был закрыт Суэцкий канал и рейс из Мурманска во Владивосток приходилось делать, огибая всю Африку. Пополнив запасы в Кейптауне, проходя недалеко от Мадагаскара, курс ведет мимо острова Маврикия. Под видом моточистки нам разрешили полусуточную стоянку на внутреннем рейде острова. Пройдя маяк Алонсо, лоцман поставил нас посреди бухты, среди многочисленных судов под разными флагами. Остров напоминает

остроконечную мохнатую зеленую шапку. Заказали экскурсию для экипажа. Пришел катер и высадил нас на причал у поджидавшего автобуса. Сначала нам показали ботанический сад – все что растет на острове, затем водопад, плачущий лес, где каждые пять-десять минут моросит дождь, местный музей с литографиями первых поселенцев, первую церквушку, и величественный шестиугольной кладки маяк Алонсо. И совсем рядом, из сцементированных базальтовых камней, памятник с серой гранитной плитой и выбитой надписью «Virginia – Delamer-1718 – 1761, - Je remercie le Tres Haut que tu etais - ( благодарю Всевышнего что ты была)». Над памятником золоченный ажурный крест с лучами. Я сорвал цветок и положил его к подножию. Мне казалось что я прикоснулся к чему-то вечному и великому. На рассвете лоцман-туземец выводил нас из бухты. Заполняя квитанции на проводку, он спросил где находится порт Мурманск. Я ему показал. Он поежился и произнес «Брр!». Индийский океан был ласков и зелен, как Маврикий. А за кормой еще долго мигал старик маяк Алонсо.

Михаил Ландер

White August

БЕЛЫЙ АВГУСТ

«Ибо нет ничего тайного,
чтоб не стало явным,

все сокровенное, как закрытое или зарытое - сделается явным.

Палачей имена наречат и осудят, а кости их прокляты будут»

Евангелие от Луки, гл.8 ст.17

Летом 1972 года, в силу личных обстоятельств, я покинул Север и вернулся в родные пенаты. Меня поставили в резерв капитанов Черноморского пароходства и предупредили, что в течение одного-двух месяцев подберут «мостик», а это время я могу находиться дома, а вызовут меня по телефону. Но у меня еще нет телефона – ответил я.

« Будет – сказал начальник службы связи – в течении недели».

И действително через три дня мне установили городской телефон – без всякого «блата».

Но не прошло и месяца, как меня вызвал начальник службы мореплавания ( он ведал капитанами и их назначением ) –

«Принимайте учебное судно «Экватор», немножко отдохнете от длинных рейсов. Заодно ознакомитесь с нашими портами – ведь вы давно здесь не бывали, за эти годы многое изменилось. Потом подберем место на «пассажире». Кстати, «Экватор» подчиняется только мне». Я поблагодарил Анатолия Григорьевича, с которым позднее очень подружился. Пароход стоял в Ильичевске под погрузкой. «Экватор» имел один грузовой трюм и всегда перевозил мелкие партии груза, совмещая полезное с практикой курсантов. Вообще история этого учебного парохода настолько интересна, что позднее я написал о нем рассказ «Ограбление «Экватора». В этот раз нам погрузили обшитые досками станки и какие-то детали в ящиках. В тот же день прибыла новая смена практикантов. Груз адресовался на порт Бизерта (Тунис). Стояла середина августа – бархатный черноморский сезон – черные до густоты ночи и береговые огни, как ожерелье. Море, как ртуть в блюдце, не шелохнется.

От такого умиротворения я отвык давно и никак не мог уснуть. В полдень вышли из порта. Служба на «Экваторе» была корошо отлажена. Прибывшие с курсантами руководители практики свое дело знали - все шло как отлаженный механизм. «Экватор» имел паровую машину с турбиной и скорость 10 – 12 миль в час. Особенность паровых двигателей – их не слышно, никакой вибрации корпуса, в отличие от дизельных кораблей, к которым я привык и просыпался при малейшем изменении режима двигателя. А тут, чтобы удостовериться что пароход движеться, нужно посмотреть за борт или на приборы, и привыкал я к этому несколько месяцев. Поскольку порт Бизерта расположен на северо-западе Африканского рога, то путь к нему лежит через Босфор, Мраморное море, Дарданеллы, Греческий архипелаг до осторова Крит, затем поворот на запад мимо южного берега острова Сицилия и, оставив за кормой 1260 миль вы у цели. На шестые сутки плавания с рассветом мы подошли к Бизерте и стали на якорь в ожидании лоцмана. Взошло солнце в дрожащем мареве, предвещая жаркий день. Лоцман прибыл на маленьком буксире, поднялся на мостик, пожал руки всей вахте и поздравил с приходом в Тунизию (так именуют свою страну тунисцы). Порт от океана огражден огромным исскуственным волноломом и имеет длинный входной канал с раздвижным мостом. Город почти весь одноэтажный, дома белокаменные, только все крыши голубые и сливаются с небом. Лоцман провел нас во внутренний бассейн порта и буксир прижал нас к причалу. На борт поднялись трое – чиновник пограничной службы, санитарный врач и агент по обслуживанию. Из разговора с ними, я узнал, что посещение Бизерты советскими судами весьма редкое явление. Через тридцать минут, после кофе и коньяка, все формальности были закончены. Я заказал агенту пресную воду, овощи, фрукты и попросил отвезти меня к консулу – для организации экскурсии. Минут через двадцать, петляя по ужасно узким улочкам, вверх вокруг холма, машина остановилась у маленького одноэтажного домика с советским флагом, возле которого пожилой человек в берете, с тонкими усиками, подстригал кусты. Я представился. «Я не консул, - сказал человек,- я смотритель, - вице-консул будет через час, я вам открою приемную - там прохладно. Меня величать Виталием Павловичем». В его русском языке был какой-то явный акцент. Я только собрался войти, как увидел недалеко маленькую, как игрушечную, церквушку с голубым куполом и крестом. Это было так неожиданно среди торчащих рядом минаретов, что я не у держался и спросил об этом смотрителя. Виталий Павлович обнажил свою седую голову, перекрестился в сторону церкви и сказал: « там покоится прах русских моряков, не предавших Россию и умерших в изгнании, да упокой, Господи, их души. Аминь».

Любопытство победило жару и, пройдя сотню метров, я подошел к крохотной белокаменной церкви. Дубовая массивная дверь была заперта. На ней старославянскими буквами вырезано:

« Блаженнi изгнаннi правды ради, ибо тех есть Царство Небесное ». Я прошел на кладбище – всюду чистота и ухоженность, но многие надгробья потресканы и обвалены.

Судя по надписям, здесь покоятся морские чины царского флота от матроса до адмирала. При выходе с кладбища я столкнулся с пожилой женщиной в длинной белой до пят юбке, катившей тележку с садовой утварью. «Вас что-то интересует? – спросила она – я хранительница кладбища русских моряков Анастасия Александровна Ширинская». Я представился.

«Впервые вижу советского капитана, что вас сюда привело?».

У нее был такой красивый русский язык, какого я никогда не слыхал. Она рассказала что это кладбище содержится на пожертвования родственников захороненных и некоторых русских обществ. «А вам вообще что-нибудь известно об эскадре Врангеля?». Я честно ответил – нет. «А зря - продолжила Ширинская – почему стесняться своей истории и скрывать правду, умом не понять. Я вам сейчас дам один сувенир, когда-нибудь этот камешек заговорит». Мы зашли в церьков.

Справа у стенки стояли застекленные полки с разными предметами – маленькие модели кораблей, ладанки, крестики,

иконки, фигурки - все сделано талантливыми матросскими руками. Ширинскаяя сняла с полки и дала мне небольшой плоский камешек, на котором старинной вязью было вырезано по кругу: «Россиi Слава», внизу «Жаркiй» а в центре крест с двумя якорями. Я поблагодарил хранительницу.

Будете в Севастополе – поклонитесь от меня, да хранит вас Бог, и перекрестила меня. А в голове у меня созрела мысль – хорошо бы сюда привести курсантов на экскурсию, да прихватить с собой цемент и краски, и что-то сделать доброе.

С такими мыслями я пришел к консулу, который недовольно ворчал что давно меня ждет и он специально приехал из Туниса, так как здесь в Бизерте советского консульства нет и этот домик они арендуют у бывшего соотечественника.

Я рассказал что был на кладбище и о своих мыслях.

«Вы, дружочек, эти мысли выбросьте и забудьте. Бизерта – колыбель – человеческой цивилизации - тут есть много чего посмотреть. Хотя бы Карфаген или мавританские крепости.

Я для этого проехал сотню километров, чтобы встретиться с вами и организовать вашу стоянку. А вы про кладбище, гле лежат изменники, укравшие у нас флот».

Мы быстро решили все организационные вопросы, сели в консулькую машину и вернулись на пароход. Выгрузку еще не начинали. Я угостил вице-консула обедом и провел его по судну. Он осмотрел кубрики, учебные классы, поговорил с курсантами, сделал несколько фотографий на память и укатил.

На другой день утром к причалу подошло пять зкскурсионных

автобусов. Вернулись вечером, посетив развалины Карфагена, длинющие старинные замшелые крепости, исторический музей - все что заказал вице-консул. На четвертые сутки мы покинули белокаменную Бизерту. В Одессу мы пришли в конце сентября, помотавшись между черноморскими портами.

Я пришел к Анатолию Георгиевичу с рейсовым отчетом, а потом вынул из кармана подаренный камень и показал ему. «Красивая работа - сказал он – а что это?»

И я ему все рассказал. Он меня внимательно выслушал, молча прошелся по кабинету, выключил селекторную связь, закрыл двери на ключ, молча налил коньяк, а потом тихо сказал:

«Ты, колега, свое северное вольнодумство брось. Я имею восемнадцать партийных выговоров, переживу и девятнадцатый, но ты попадешь в неприятную историю и я тебе ничем не помогу. А камушек отнеси в наш музей и скажи что нашел и забудь про все». Я поблагодарил за кофе и зашел в расположенный рядом музей Морского Флота, отдал камень пожилому заведующему, но заполнять дарственную анкету отказался, сказав что нашел на пляже. Об этом я потом долго сожалел. В своих записях я лаконично отметил:

«Белая Бизерта – 72, август, «Жаркий». Сначала я думал что эта история закамуфлирована в пьесе А. Корнейчука «Гибель эскадры» - советской агитке о двадцатых годах – оказалось не то, и я постепенноо по крохам собирал материал.

Так как же русская Черноморская эскадра из 32 единиц оказалась в Бизерте?

В конце августа1920 года русская белая армия в Крыму была разгромлена и удерживала весь южный прибрежный участок Севастополь – Ялта – Феодосия - Керчь.

18 ноября 1920 года, последний главком войсками юга – Петр Николаевич Врангель обратился с призывом к войскам и населению:

«Армия должна покинуть Крым в полном боем порядке.

Гражданское население так-же должно получить возможность покинуть родину. Крым должны покинуть беспрепятственно все, кто пожелает и не забудьте о детях. Кто пожелает может остаться и никаких препятствий этому не чинить». О детях не забыли. Из Крыма вывезли всех воспитаннтков нескольких сухопутных кадетских и один морской корпусы.

Вопреки утверждениям советской пропаганды, кадеты никогда не принимали участие в боевых действиях.

Позднее военные академии многих стран мира изучали опыт генерала Врангеля по эвакуации из Крыма более ста тысяч людей. Все было четко организованно и над эскадрой гордо реял Андреевский флаг. Судьба оставшихся восемнадцати тысячи офицеров и нижних чинов, а так же пятидесяти тысяч гражданских лиц, поверившим обещаниям красного командарма Фрунзе, была трагичной и тайна крымской трагедии сохранялась десятки лет. Практически всех до одного оставшихся офицеров и мирных граждан отвели в степные балки, раздели и расстреляли из пулеметов. Личное участие в этом принимали Василий Блюхер (будущий маршал СССР), венгр маньяк-революционер - председатель крымского ревкома Бела Кун и его секретарь-любовница, революционная фурия Розалия Землячка (Залкинд). Ленин личной телеграммой на имя Фрунзе требовал « полного уничтожения всех белых офицеров под корень и любого подозрительного гражданина со всей его семьей, не жалея женщин и детей»

Писатель Иван Бунин о распоряжении Ленина по Крыму написал: «Нам хорошо известно крылытое заявление косоглазого, лысого, картавого сифилитика». (Воспоминания, Париж, 1950 г.»

Остатки Добровольческой армии и гражданского населения в течении трех дней были погружены на 126 кораблей и 21 ноября 1921 года в добровольное изгнание отправилось 150 тысяч человек. Французское правительство разрешило военным кораблям базироваться в Бизерте – тогда Тунис был французской колонией. В Бизерту пришло 32 кораблей под Андреевским флагом и 5800 человек экипажей с членами офицерских семей и их детей. Многие переселились на берег, образовав свою маленькую русскую колонию. Многие корабли превратились в семейные общежития. В конце 1924 года Франция официально признала советский союз. Для русских в Бизерте это стало настоящей трагедией, ибо они превратились в беженцев со всеми вытекающими последствиями по жестким законам Франции.

Французы накинулись на русские корабли как стервятники с

требованием от офицеров принять французское гражданство и присягнуть на верность Франции. Среди верных России офицеров начались самоубийства. Постепенно русская колония стала развеиваться по Франции, Югославии, Чехословакии, где прекрасно относились к ним.

К концу 1925 года колония насчитывала 148 человек.

Корабли эскадры стали словно расстворяться – часть из них разбирали на метал и баржи, часть, как привидение, появились в составе ВМС Франции, перекрашенные и подновленные с незнакомыми именами на борту. Так канула в лету российская Черноморская эскадра с тысячами судеб людей и пропала под пылью советской истории, лживой как и все. Как издевку над прахом соотечественников, все исполнители крымской расправы были награждены орденом Красного Знамена, а в !960 – 70 годах построены четыре парохода с именами палачей на борту. Но история ставит свои точки: командарм Михаил Фрунзе зарезан на операционном столе клиники МВД, маршал СССР Василий Блюхер скончался в 1938 г. под пытками НКВД, в то же году был расстрелян, как шпион, Бела Кун. Розалия Землячка умерла в 1947 году и прах ее, как и многих других палачей собственного народа, погребен в кремлевской стене. Единственная хранительница русского морского кладбища в Бизерте Анастасия Александровна Ширинская – дочь командира эсминца «Жаркий» - умерла в декабре 2009 года в возрасте 98 лет.

В Бизерте я никогда больше не был, но мои мысли видимо передались другим – и я с удовлетворением узнал, что шефство над морским кладбищем приняли российские моряки и многое там восстановили. От правды никогда не спрячешься, как говориться в Святом Писании :

«Ибо все тайное станет явным». Аминь!

Михаил Ландер

Август-2010-Майями